Общие принципы анализа психопатологии и искусства. Лекция для врачей
Лекция для врачей "Общие принципы анализа психопатологии и искусства" (отрывок из книги "Психиатрия и искусство" - Самохвалов В. П.)
Общие принципы анализа психопатологии и искусства
Считается, что все науки следует разделить на естественные, гуманитарные и социальные.
К каким из них относится психиатрия? Психопатология основана на феноменологии и семиотике, но для ее понимания нам приходится привлечь данные психобиологии, этологии, социологии, психологии и даже экономики. Феномен и знак (симптом), характерные для психиатрии, в равной степени относятся к каждой науке, поскольку являются общими понятиями, философскими категориями, отражая фундаментальную особенность нашего мышления, его стремление к классификации и упорядоченности. Гуманитарное содержание психиатрии связано с духовными феноменами, которые она пытается анализировать и приспособить к конкретной социальной среде. При этом духовный «аппарат» психопатолога пытается поставить в некоторое соответствие психические феномены исследователя и исследуемого.
Известно, что благодаря феноменологии и семиотике стала возможной классификация психических расстройств. На основе психоанализа сформулированы метапсихологические и психотерапевтические теории, а нейробиология и этология позволили развиться психофармакологии и патологической физиологии. Именно социология, этническая и социальная психология превратили психиатрию в социальную науку и способствовали развитию психиатрической эпидемиологии. Таким образом, следует признать, что психиатрия является как естественной, так и социальной наукой. Во многом тем не менее психиатрия остается не только объективной, но и гуманитарной наукой, поскольку спецификой гуманитарных наук является «изучение самого изучающего» (Эпштейн М. Н., 2011), а первичным звеном в психиатрии является субъективное распознавание врачом психических, то есть духовных, феноменов. При этом и врач остается в определенном смысле субъективным инструментом такого распознавания. Он не просто машина для распознавания симптомов. В процессе понимания духовных феноменов нечто происходит и с ним самим, усиливаются или ослабевают, изменяются чисто субъективные его переживания, такие как сопереживание, интуиция, дистанцирование. В результате работы с пациентом он располагает субъективным и объективным анамнезом, данными наблюдения, результатами инструментальных и биохимических обследований, но даже дозы препаратов, которые он назначает, часто связаны с его собственными духовными феноменами.
Итак, просто невозможно в психиатрии разделить естественно-научную, социальную и гуманитарную составляющие. Психиатр может быть объективным исследователем, но при этом находиться в плену как научных, так и псевдонаучных теорий, являться защитником общества от аномального поведения или стоять на позиции антипсихиатрии и обвинять общество в тоталитарном давлении на стремящихся к свободе личностей. Он может занимать позицию священника или нигилистического наблюдателя в зависимости от своей философской позиции. Подобных противоречий совершенно нет в иных медицинских специальностях. Для терапевта пневмония всегда объективна, и он не позволяет себе углубиться в ее духовную сущность, так же как хирург, конечно, сопереживая больному, не может даже предположить, что он решается на неотложную операцию в связи с особыми свойствами личности своего пациента. Более того, если и терапевт, и хирург начнут размышлять о субъективности своей диагностики, то они рискуют утратить способность быстро реагировать на симптом в экстренных случаях. Между тем психиатр даже в случаях так называемой неотложной госпитализации, требующей постановления суда, для которой необходимо заключение об опасности пациента для себя и окружающих, продолжает сомневаться. Обусловлено ли суицидальное и гомоцидальное стремление патологическими, а не религиозными, социальными, психологическими или идеологическими мотивами? Субъективность всегда остается присущей психиатрической тактике, и именно это делает психиатрию уязвимой для антипсихиатрической критики, которая не склонна вообще считать психиатрию наукой.
Если и возможна некоторая общая теория психиатрии, то она должна быть антропологической, понимая при этом под антропологией не только морфологию (физическая антропология), но и весь комплекс наук о человеке (философская, политическая, социальная, культурная, экологическая антропология и лингвистика).
Похожая ситуация складывается и в искусствоведении. Очевидно, что процесс творчества субъективен так же, как и наши переживания под влиянием произведений искусства. Он преимущественно духовен. Тем не менее визуальное, аудиальное восприятия имеют конкретную физиологию. Восприятия формы, цвета, звука, движения, аверсия (отвержение) и аттракция (привлечение) объективны и даже генетически детерминированы. Они также зависимы от этнических особенностей и социальных условий. Художник может совсем не задумываться о судьбе своих произведений и подобно П. Сезанну развешивать этюды на деревьях в саду у склонов горы Сен Виктуар, но может настаивать на их социальном звучании, как К. Малевич, который режиссировал даже собственные похороны в супрематическом саркофаге. Искусство может позитивно или негативно влиять на социальные массы, призывая к миролюбию или насилию. И хотя существуют аналоги эстетики у животных, искусство есть чисто человеческий, то есть антропологический, феномен.
Все отношения между психиатрией и искусством оказываются связанными с теми научными направлениями, которые мы используем для понимания каждой из систем антропологии. Возможны ли общие теории, которые могут описать как систему психиатрии, так и систему искусства, а значит, и все антропологические дисциплины?
Когда мы наблюдаем множество явлений, феноменов, объектов, то первая задача состоит в их упорядочивании. Стремление к упорядоченности (pragnanz) является у человека и животных врожденным (Goldstein Е. Bruce, 2009; Eibl-Eibesfeldt I., 1989). Оно описывается гештальт-законами группирования и организации восприятия, к которым относятся близость (proximity), подобие (similarity), закрытость (closure), симметрия (symmetry), продолжение (good continuation), общая судьба (common fate), хорошая форма (good form), прошлый опыт (past experience). Хотя гештальт-законы более подходят к оценке восприятия (аудиального, визуального, ольфакторного, тактильного), они вполне применимы и к когнитивным феноменам, а также для анализа текста. Целостные структуры психики, а возможно, и конкретные нейрональные сети являются врожденными и действуют при распознавании образов автоматически.
Рис. 1. Логическая система связи знаков и символов в онтологическом структурализме (по U. Есо, 2004).
Примечание. Предполагается, что знаки или символы обеих ветвей сводимы к пракоду или прасистеме Sn через Sx и Sy.
Когда мы видим сложную картину, состоящую из множества форм, цветов, с различной динамикой элементов, то в этой картине сразу инстинктивно можем:
а) выбрать фигуры, которые при определенном критическом расстоянии воспринимаются как единая фигура;
б) выбрать сходные фигуры с похожим цветом и динамикой;
в) определить симметричные структуры;
г) предположить продолжение траекторий движения;
д) предположить предыдущие позиции движущейся формы;
е) выявить простые и завершенные формы.
Но после того как феномены или объекты упорядочены, интересно выявить их происхождение, а для этого между ними важно установить связи. В восприятии искусства это означает ответить на вопрос: «На что это похоже?». При последовательном упрощении формы мы неминуемо придем к элементарным вытянутым или вогнутым формам в стиле генитальных фрейдовских символов, или углу и окружности, динамическому и стационарному, сбалансированному и асимметричному. Подобное же движение в области цвета может привести к упрощению через чистые тона к черному и белому, а в музыке от полифонии к битонализму. В результате погружения мы придем к празнакам и прасимволам. Для цели установления глубины признаков в онтологическом структурализме, структурной лингвистике и эволюционной систематике на основании некоторых правил строится древовидная структура наподобие генеалогического древа (рис. 1).
Например, пракодом Sn психиатрической систематики при феноменологическом подходе является психическое расстройство вообще, некий «единый психоз», социальное представление об аномальном объекте, который иначе себя ведет или иначе говорит. Предполагается условно, что пракод имеет свою внутреннюю структуру.
Следующими узлами ветвлений являются нозологические единицы, далее синдромы и, наконец, симптомы. Правда, иногда симптомы или синдромы совпадают с нозологическим уровнем. Например, симптом поедания не-съедобного (пика) считается самостоятельной нозологической единицей, так же как синдром Аспергера, хотя поедание несъедобного может быть и при шизофрении по бредовым мотивам, и при слабоумии, но встречается иногда как инстинктивное стремление к веществам, содержащим кальций, а характерные для синдрома Аспергера в подростковом возрасте шизоидные когнитивные конструкции могут быть лишь этапом становления личности в психическом онтогенезе или отмечаться как начало шизотипического расстройства. Пракод психиатрической систематики может иметь бинарную структуру, например построенную по принципу «норма-патология», «органическое-функциональное».
Логика бинарности присутствует повсюду — от разделения полов до символических систем (Levi-Strauss С., 1962). Современные классификации ICD DSM предполагают троичный пракод, включающий феноменологию, особенности личности и социального функционирования. Троичные системы не менее распространены, чем бинарные (Якушевский Е.Л. и др., 1993). Пракоды могут быть и кватерными, например, мы выделяем четыре формы шизофрении, но также и четыре стихии (Пифагорейские золотые стихи, 1995; Гиль- бурд О.А., 2007). Пракодом психиатрической систематики при эволюционном подходе является так называемый смешанный психоз с троичной структурой, содержащей филогенетически древние признаки реакций застывания-бегства, параксизмальной и аффективной реакции (Самохвалов В. П., 1994). Дальнейшее «дерево» выстраивается на основе эволюционных законов, о которых будет сказано ниже.
Система онтологической структуры или генеалогии может быть применена при анализе искусства, но с большими оговорками. Пракодом следует считать собственно творческий процесс, который также может иметь бинарную, троичную или кватерную структуру - например, феноменологическое или семиотическое, личностное и социальное измерения. Следующим этапом являются формы художественной деятельности: музыка, живопись, архитектура, прикладное искусство и т.д. Далее - направления форм художественной деятельности и на последнем этапе - знаковые структуры образов, объектов творчества. Эволюционная система искусства может быть выстроена на осно-вании археологии и истории искусства. Но правомерно ли формальное сопоставление генеалогий психиатрии и искусства, или они совершенно независимы? Если считать, что в основе психопатологии и творчества лежит единый когнитивный процесс, то можно предположить, что существует некая генетическая связь между трансформациями от уровня к уровню. Такие трансформации описываются логикой генеративной лингвистики, которая к анализу структур подходит с точки зрения языка, его грамматики и синтаксиса (Chomsky N., 1978). Ведь в конечном счете и искусство, и психопатология являются результатами деятельности мозга, и поэтому их системы могут анализироваться с помощью некоего общего принципа.
Рис. 2. Логическая система связи знаков и символов в постмодернизме по типу ризомы. Примечание. В ветвящейся структуре возможны случаи, когда простые символы на самом деле уже являются пракодами, а сложные, напротив, элементарными. Связи между логиками символов образуют бифуркации (обозначены пятнами). Реальный пракод Sn всегда спорен.
Совершенно противоположен подход к упорядочиванию элементов в структурах в постмодернизме. Он построен не по принципу дерева, в котором существуют линейная генетическая структура и ось, а по аналогии с корнями ризомы (rhizome - корневище), каждая точка которой может быть ассоциирована с множеством точек других измерений (рис. 2) (Deleuze G., Guattari F., 1976). Эта модель логики G. Deleuze и F. Guattari заимствована из систематики ботаники. Хаотическое переплетение ризоформ не позволяет обнаружить стержень, так как у нее нет начала, конца и общего кода. Отношения между элементами выявляются описанием связей знаков и символов во всем множестве, а не исходя из их близости. В данной системе изучаются разнообразие, полиморфизм знаков, их картография, проводится анализ «отпечатков» (декалькомания). Идеология ризомы предполагает несистемные и неожиданные сходства и различия знаков и символов. Эта логика допускает самые странные и неустойчивые связи знаков и символов. В ризоме возможен логический переход с любой точки уровня на любой, значительно более сложный уровень, что напоминает «бриколаж» (перескок) в терминах К. Levi- Strauss.
Такая система плохо сочетается с естественно-научным подходом, но вполне применима к изучению искусства. Она плохо сочетается с любой систематикой, в том числе и психиатрической. Однако существуют попытки приложить теорию ризомы в так называемом шизоанализе культуры и структуры бессознательного (Deleuze G., Guattari F., 2007). Исходя из позиций постмодернизма можно, например, депрессию ассоциировать с экономическим кризисом как социальной депрессией, а особенности личной жизни П. Пикассо, его пристрастие к широким и просторным кроватям - с образами его картин и гипоманиакальностью. Постмодернистский анализ в стиле ризомы сам по себе иногда напоминает ассоциативный конструкт с явлениями тематического соскальзывания, алогизмами и противоречиями, метафорами, детализацией, как в хаосе, в котором возникают точки бифуркаций и неожиданные сравнения. Анализ может быть начат с любой точки ризомы, например с любого феномена культуры и поведения. В результате получается особая литература постмодернистского романа, отражающая как возможные ассоциации самого исследователя, так и вполне законные и вероятные связи.
Рис. 3. Фунгиформная система логики связи знаков и символов.
Примечание. Символы и знаки верхнего древовидного уровня Sn (черные пятна) до границы А и В преобразуются Rn (серые пятна) в ризоморфную структуру, однако между ними существует генетическая связь в некоторой точке.
Тем не менее две вышеописанные логические системы и идеологии в системах доказательств не являются единственными. Ботанические аналогии можно расширить и предложить фунгиформную систему логики, которая является простой моделью, объединяющей древовидную и ризомальную структуры (рис. 3).
Существенным отличием ризомальной (мицелиевой) структуры от корневой системы дерева является то, что если в корневой системе ствол может быть найден в результате следования по корню, то в ризоморфной системе он существует лишь гипотетически, поскольку в любой точке уровня В может быть новое соединение. Но вот на уровне А может быть классическая древовидная система.
Полагаем, что именно эта логика лучше всего подходит к изучению отношений, когда мы имеем дело с неким единым организмом, в котором психопатология условно выступает как уровень А, а система искусства - как уровень В. Две системы логики соединены в некой общей точке, которая и есть гипотетический когнитивный или творческий радикал. При сравнении систем можно применять интуиционистскую или модельную логику разного типа, от математической теории множеств до физических, например оптических, моделей (рис. 4).
Художник подобно линзе проецирует личностные, в том числе психопатологические, проблемы в своих произведениях, или они ускользают частично от его проекций. Такая модель позволяет понять, в какой мере произведение или отдельные его элементы связаны с конкретной патологией или личностными чертами. В эвропатологии как науке о связи психопатологии с творче-ством выдающихся личностей эта модель применяется наиболее успешно со времен Ч. Ломброзо. Подход эвропатологов действительно напоминает рассматривание с чрезмерным увеличением всех деталей генеалогии, анамнеза, клиники, черт личности гения и особенностей его творений (Сегалин Г. В., 1925).
Рис. 4. Оптическая модель связи психопатологии и искусства.
Примечание. Художник X преобразует все свои переживания а, среди которых присутствуют и психопатологические р, во все свое творчество А, в котором можно выделить психопатологические образы Р.
Как психиатрия, так и в большей степени теория искусства являются гуманитарными науками, и, как науки вообще, они с позиции истории развиваются по некоторым правилам или законам. Одним из наиболее популярных является принцип смены парадигм Т. С. Куна. Он пишет: «Под парадигмами я подразумеваю признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают научному сообществу модель постановки проблем и их решений. <…> Вводя этот термин, я имел в виду, что некоторые общепринятые примеры фактической практики научных исследований - примеры, которые включают закон, теорию, их практическое применение и необходимое оборудование, - все в совокупности, дают нам модели, из которых возникают конкретные традиции научного исследования» (Кун Т.С., 1977). Как будто понятно, что в психиатрии существуют феноменологическая, биологическая, в том числе биохимическая и физиологическая, социальная, психоаналитическая и психологическая парадигмы, но соответствуют ли они принципам Т. С. Куна и, следовательно, можно ли их считать парадигмами? На самом деле можно сказать, что парадигма, исходя из формального перевода, есть точка зрения или образец для сравнения, который на чем-либо основан, например на новых открытиях в той или иной области. Возникают новые открытия, которые в результате сравнения и меняют точку зрения. Все парадигмы, становление которых заметно в психиатрии, отмечаются и в медицине в целом, но они приложимы и к теории искусства. Однако проблема в том, что они нечетко очерчены методологически, а системы взглядов разных парадигм по своей сути сводимы одна к другой. Например, психоаналитическая система на уровне универсальной грамматики может быть сведена к биологической, социальная — к психологической, а феноменологическая — к биологической. Кроме того, если в психиатрии и искусстве и существуют гуманитарные и социальные парадигмы, то большинство из них характеризуется необратимой ценностью, чего нельзя сказать о естественно-научных парадигмах. Истории болезни и феноменология XIX века кажутся не менее значимыми и сегодня, а античная мозаика кажется не менее интересной по сравнению с произведениями Антонио Гауди. Другим и более удачным обобщением по сравнению с парадигматической теорией является теория эпистемы. М. Foucault ввел понятие эпистемы как структуры основных взглядов, концепций, научных теорий и наук в культуре в конкретный период исторического времени (Foucault М., 1966). Термин происходит из понятия эпистемологии (гносеологии) как теории познания себя и окружающего мира. Часто также под эпистемологией понимают теорию научного познания. Именно в этом смысле термин применяется В. М. Морозовым, когда он пишет о науковедении в психиатрии и, в частности, истории понимания психопатологических синдромов (Морозов В.М., 2007). Мы этот термин будем также использовать как структуру и систему взглядов на сущность, смысл бытия и свое место в мире конкретного человека, в нашем случае пациента, его родственников, психиатра.
Но кажется, что наиболее простым и понятным является сравнительный метод. Если нам удастся построить классическую герменевтическую логику по типу anamnesis (воспоминание) - analogia (сравнение) - analysis объектов искусства и психопатологических признаков, то тогда можно усмотреть некие общие законы, которые в равной степени приложимы как к искусству, так и к психиатрии. Анамнез, то есть история, существует как у художника (пациента), так и у его произведения. Далее производится сравнение симптомов и семиотики произведений. В данной нозологической группе, например при депрессиях, эпилепсии или шизофрении, известны психопатологические синдромы, и им ставятся в соответствие колористика, форма, особенности сюжета.
Именно так построено большинство работ по особенностям творчества психически больных. В результате считается возможным уточнить диагноз на основании особенностей творчества или предположить, какими будут созданные объекты при конкретной болезни.
Вы читали отрывок из книги "Психиатрия и искусство" - Самохвалов В. П.
Купить медицинскую литературу по психиатрии в интернет-магазине shopdon.ru
Книга "Психиатрия и искусство"
Автор: Самохвалов В. П.
В книге обсуждаются проблемы соотношений и взаимного влияния психиатрии и искусства. Предложены методики оценки психики пациента на основе анализа его творческой продукции. Утверждается значение произведений живописи, графики, музыки, кинематографии, концептуального искусства для дифференциальной диагностики психических расстройств. Рассмотрены аспекты терапевтического применения искусства в психиатрии и эволюции искусства.
Описаны общие принципы подхода к пониманию произведений искусства и психопатологической продукции, основанные на данных этологии, психоанализа, психологии, семиотики и теории эволюции поведения человека.
Книга предназначена для психиатров, психологов, психотерапевтов, искусствоведов и всех, кого интересуют проблемы психиатрии и искусства.
Купить медицинскую литературу по психиатрии в интернет-магазине shopdon.ru
Содержание книги "Психиатрия и искусство" - Самохвалов В. П.
Глава 1. Общие принципы анализа психопатологии и искусства
Глава 2. Патография и искусство
Глава 3. Семиотика в искусстве и психиатрии
Основные понятия семиотики
Когнитивно-семиотические категории
Принципы организации знаков
Систематизация знаков и коммуникативные уровни семиотики
В.В. Кандинский и семиотика абстрактной живописи
Семиотика произведений М. Врубеля
Семиотика черно-белой графики
Глава 4. Искусство в психиатрической клинике
Творчество душевнобольных как феномен
Творчество душевнобольных как объект исследования
Плохое искусство и искусство аутсайдеров
Объекты творчества в диагностическом процессе
Шизофрения
Аффективные расстройства
Эпилепсия
Изображения психогенного, органического и аддиктивного генеза
Синдром органического слабоумия
Аномалии личности
Глава 5. Психология и психоанализ искусства
Глава 6. Психопатология и искусство в системе культуры
Философия, искусство и психиатрия
Культура и психопатология
Глава 7. Эволюционное измерение психопатологии и искусства
Эволюционное время
Физиология и эволюция искусства и психиатрия
Культуральная эволюция
Глава 8. Эволюция музыки и антропогенез
Глава 9. Семантические дифференциалы музыки
Обсуждение и герменевтика
Формальный анализ
Биология музыки
Экология и музыка
Антропология
Историогенез и культура
Глава 10. Символизация и психопатология будущего
Постнеклассические основания психотерапии
Новая мифология человека: acephale - android - cyborg
Техногенная патология психики в эпоху постгуманизма
Маргинальная эстетика психотерапевтического искусства
Символ и символизм
Феноменология символического
Символизация: трансферты и триксы
Скрытый контекст и банализация в психотерапевтическом творчестве
Психический аппарат символизации
Глава 11. Киноэкран как ретранслятор психопатологии и модификатор массового сознания
Тени за белым полотном
Кого пародирует экранный скоморох?
Во что посвящается зритель? Кино как психологическое оружие в переделке массового сознания
Глава 12. Порнография: от мифологии и психопатологии к искусству
Феномен порнографии в цивилизации
Основные тенденции современного порножанра
Глава 13. Энотерапия: ритуал лечения вином как альтернатива психопатологии злоупотребления
Некоторые рецепты энотерапии
Дозировка
Рекомендации в энотерапии
Правильный бокал для вина
Температура вин
Аэрация вина
Химический состав виноградных вин - основные показатели
Послесловие
Список рекомендуемой литературы
Купить медицинскую литературу по психиатрии в интернет-магазине shopdon.ru
0 комментариев